В каждом конкретном случае законодательством предусмотрены различные меры, по переселению прежних жильцов, а также выплате им компенсаций.
Гражданин не может быть лишён единственного места проживания, кроме как по решению судебных органов. Независимо от того, по какой причине дом идёт под снос, проживающие в нём должны быть обеспечены жилыми помещениями в соответствии с установленными нормами. В некоторых случаях переселение может производиться в так называемое «маневренное жильё», в котором нормы могут быть меньше.
При предоставлении социального жилья, либо жилых площадей с возможностью приобретения их в собственность, в обязательном порядке должно учитываться количество лиц, зарегистрированных в сносимом жилье посемейно. В настоящее время минимальная норма для отдельных квартир не менее 18 кв. м. на зарегистрированное лицо, в коммунальной квартире – не менее 9 кв. м.
Содержание
Прописка в доме под снос
Исходя из того, что нормы рассчитываются из количества зарегистрированных людей у многих возникает соблазн пополнить количество прописанных на жилой площади, чтобы иметь возможность приобрести право на квартиру большей площади. Поэтому вопрос о том, возможна ли прописка в доме под снос, весьма актуален.
Стоит отметить, что регистрировать граждан на своей жилплощади после того, как дом был официально признан непригодным к проживанию, либо вынесено решение о его сносе по иным причинам, лишено смысла. При расчёте площадей, предоставляемых расселяемым гражданам, принимаются во внимание только лица, учтённые по данному адресу до момента вынесения решения, а в большинстве случаев — прописанные более 5 лет до сноса здания.
Более того, в большинстве случаев постоянная регистрация по расселяемому адресу прекращается с момента вынесения решения о расселении, а чаще всего задолго заранее.
Единственный случай, когда постоянная регистрация возможна и вполне законна, это если регистрируется новорождённый ребёнок собственника или лица, зарегистрированного по расселяемому адресу. Зачастую органы, осуществляющие регистрацию, отказывают в регистрации новорожденного, но данный отказ незаконен (конечно, в случае отсутствия у родителя иного жилья). Данный отказ может быть обжалован в судебном порядке и, как показывает практика, судебные инстанции занимают позицию истцов. Оспорить неправомерное решение государственных органов поможет опытный юрист по жилищному праву.
В этом случае новорождённый будет зарегистрирован по судебному решению и включён в число лиц, проживающих в расселяемом жилье. Расчет полагающихся при выделении нового жилья метров будет производиться с его учетом, даже если решение суда будет вынесено позже решения о выделении семье нового жилого помещения.
18 апреля 2019 в 16:03
Елена Зуева / REALTY.TUT.BY
Историю Евгении Колосовской REALTY.TUT.BY рассказывал еще в 2017 году. Тогда компания «Белхантер» купила с аукциона участок напротив отеля «Ренессанс» под жилую застройку. В качестве обременения застройщик должен был снести нежилой дом по улице Розы Люксембург, 89а. Но неожиданно выяснилось, что там зарегистрированы Евгения с дочкой. Три года женщина боролась в судах за свои права и думала, что победила. «Прошло больше полугода, а Мингорисполком не спешит исполнять решение суда», — говорит Евгения и признается, что она в отчаянии. Ведь пока судились, дом снесли.
REALTY.TUT.BY разобрался в почти детективной истории и выяснил, как так вышло, что дом снесли, несмотря на прописанных там людей.
Так дом выглядел до сноса
Дом под снос с сюрпризом
Пустырь между проспектом Дзержинского и улицей Розы Люксембург компания «Белхантер» купила в 2016 году под многоквартирную жилую застройку. В качестве обременения нужно было снести ветхий дом на Розы Люксембург, 89а и реализовать имущественные права собственников — выплатить компенсацию компании «Ливбел», у которой был там офис.
Но позже станет известно: в этом доме была еще и жилая часть, где в последнее время хоть и не проживали (условия были непригодные), но были зарегистрированы два человека — Евгения Колосовская и ее дочь. Дом застройщик все же снес, выплатив «Ливбелу» компенсацию за офис.
В последние годы Евгения вынуждена была уехать из дома, так как он стал непригодным для проживания.
Евгении Колосовской пришлось три года доказывать в судах, что в доме на Розы Люксембург, 89а, действительно была жилая квартира и что их права с дочкой нарушены.
— В последнем суде удалось доказать, что документ, из-за которого наша часть дома считалась якобы нежилой, подложный. Из-за этого, к сожалению, мы не смогли когда-то приватизировать жилье, а перед сносом хотя бы получить арендное. Беда в том, что Мингорисполком, который суд обязал рассмотреть вопрос о реализации наших с дочкой прав, не спешит этого делать…
За «сеткой благополучия»
Кто часто ездит по проспекту Дзержинского, наверняка вспомнит этот дом на пустыре. Он и правда был ветхий, вид имел далеко не парадный. Возможно, поэтому накануне торжественного открытия гостиницы «Ренессанс» его фасад прикрыли сеткой, имитирующей кирпичную кладку и зелень вокруг.
Замотанный сеткой благополучия, дом частично функционировал: в квартире № 2 работал офис компании «Ливбел», вторая же часть дома — квартира № 1 — в последние годы пустовала. Именно в ней с 1962 года жила долгое время семья бывшего мужа Евгении Колосовской.
Дом был построен в 1917 году и кому тогда принадлежал, доподлинно неизвестно. Однако установлено, что в 1945 году здание, состоящее из двух квартир, было передано на праве собственности БелНИИ эпидемиологии и микробиологии (впоследствии был переименован в УП «Диалек»).
— Квартира № 1 площадью 26 квадратных метров была предоставлена прабабушке моего первого мужа в 1962 году. Удобств там не было: за водой ходили в колонку через дорогу, отапливались печью, — говорит Евгения Колосовская.
Соседняя квартира № 2 площадью 30 квадратных метров также была жилая, пока в 1989 году там не случился пожар. Поскольку никто из сотрудников «Диалека» не хотел заселяться в поврежденное пожаром жилье, предприятие решает его продать и параллельно перевести в нежилой фонд.
Судом было установлено, что в апреле 1991 года комиссия осматривала только квартиру № 2, которую признала непригодной для проживания и рекомендовала перевести в нежилой фонд. В квартире № 1 спокойно продолжали жить люди.
Бесхозяйная квартира
История начинает лихо закручиваться, когда «Диалек» 22 апреля 1991 года продает нежилое помещение — квартиру № 2 площадью 30 квадратных метров — МП «Фламинго». А через четыре дня, 26 апреля, появляется некое решение исполкома Минского городского Совета народных депутатов № 79 «О переводе жилого дома по ул. Розы Люксембург, 89а, в нежилой фонд и передаче его на баланс НПКП «Фламинго». Проще говоря, «Фламинго» покупает часть дома, а решение на перевод в нежилой фонд уже транслируется на весь дом.
Дальше все еще больше запутывается: 19 февраля 1992 года бюро по технической инвентаризации, куда обращается «Фламинго», вместо техпаспорта на помещение в 30 квадратных метров оформляет техпаспорт на все здание. И в 1995 году «Фламинго» продает СООО «Ливбел» уже не помещение в 30 «квадратов», а «одноэтажное деревянное нежилое здание площадью 157 квадратных метров».
Евгения Колосовская три года доказывала в судах свои и дочки права — и выиграла последнее дело. Но, как оказалось, радоваться пока рано. Фото: Елена Зуева
Несмотря на все это, в 1996 году в квартиру № 1 муж прописывает Евгению Колосовскую и их дочь — это фактическое подтверждение того, что часть дома оставалась жилой.
Судом также установлено, что УП «Диалек» признавал за Евгенией Колосовской и ее дочерью права пользования и владения квартирой № 1, выдавал истцам справки о месте жительства и составе семьи, указывая в них, что истцы постоянно там проживают. Также «Диалек» выдавал Колосовской направление для постановки на учет нуждающихся в администрацию Московского района; начислял и брал квартплату.
И в то же время квартира была бесхозяйной. «Диалек» спохватился только в декабре 2000 года, когда написал заявление в КУП «Бюро по регистрации и технической инвентаризации недвижимости Минска» и указал на ошибку: «Ливбелу» принадлежит только часть дома, а не весь, — однако прав своих не отстаивал. В 2006 году Минское городское агентство по государственной регистрации и земельному кадастру устранило ошибку и предложило «Диалеку» зарегистрировать права на помещение (жилую квартиру № 1). Однако предприятие этого не сделало.
В 2009 году УП «Диалек», находясь в убыточном состоянии, передается как имущественный комплекс в СОАО «Ферейн». И тут выясняется, что на часть дома, которая принадлежит «Диалеку», нет технического паспорта и акта на землю (документы есть только у СООО «Ливбел» на его часть дома — 30 квадратных метров). В акте приема-передачи написано, что «Диалек» должен был в установленном законом порядке зарегистрировать свои права на часть дома и участка. Однако, как писали выше, «Диалек» все оставляет как есть.
— К сожалению, законодательно понудить собственника зарегистрировать его права невозможно, — говорит Евгения Колосовская. — В 2006 году Мингорисполком, когда появились предпосылки изъять земельный участок и снести дом, писал администрации Московского района, чтобы та обязала УП «Диалек» зарегистрировать свое право на часть дома — квартиру, где мы зарегистрированы. Потому что на предприятии фактически лежала обязанность расселить жильцов этой квартиры.
«Диалек» пошел другим путем: в 2015 году снял «жилую» часть дома со своего баланса, мотивируя это тем, что на нее «отсутствуют права собственности». Однако суд Московского района в августе 2018 года установил: отсутствие на дом правоустанавливающих документов не является основанием для списания. Проще говоря, «Диалек» списал жилую часть дома незаконно.
— Тогда выход был: администрация Московского района после всех поручений Мингорисполкома, которые не исполнялись «Диалеком», могла через суд признать это имущество бесхозяйным и перевести его в коммунальную собственность государства. Если бы это было сделано, то застройщик обязан был бы предоставить администрации другое жилое помещение, куда бы нас переселили. А так нам говорят: раз дом не коммунальная собственность — мы ничего не должны, должен «Диалек». А «Диалек» в свою очередь говорит: «Это дом не наш, документов нет, прав собственности нет — мы тоже ничего не должны».
Хитрое решение под номером 79: и должность дали, и дом перевели в нежилой?
Пока рассматривалось дело в суде, дом уже снесли.
— Я и моя дочь до сих пор зарегистрированы в квартире № 1, хотя дома уже и нет, — говорит Евгения. — И все из-за решения под номером № 79, якобы принятого в 1991 году. Именно из-за него мы потеряли много времени в судах, пока не доказали — этот документ, по которому в 1991 году якобы весь дом был переведен в нежилой фонд, подложный.
Действительно, суд Московского района в августе 2018 года установил, что оригинала решения Мингорсовета народных депутатов от 26 апреля 1991 года № 79 «О переводе жилого дома по улице Розы Люксембург, 89а, в нежилой фонд и передаче его на баланс НПКП «Фламинго» не существует. Было установлено, что на этом решении нет подписей, печать — нечитаемая. Оригинала же документа нет ни в архиве, ни в журнале регистрации.
— Также выяснилось, что за № 79 проходило другое решение, оформленное уже по всем правилам: о назначении человека на новую должность, — рассказала Евгения Колосовская.
Поскольку решения о переводе дома в нежилой фонд не было, суд пришел к выводу, что истцы не утратили право владения и пользования квартирой № 1 и их права в связи с изъятием земельного участка подлежат реализации.
— Фактически это касается «Диалека», на балансе которого осталась квартира № 1. Мы в ней хоть и прописаны, но в собственность оформить так и не смогли из-за того самого решения о якобы переводе дома в нежилой фонд. Все, на что можем рассчитывать, — это арендное жилье. И мы с дочкой были бы рады, но и тут есть проблема: «Диалек» списал квартиру с баланса, а Мингорисполком вот уже полгода отказывается исполнять решение суда Московского района (от 28 августа 2018 года. — Прим. TUT.BY) — обязанность рассмотреть вопрос о реализации наших с дочкой прав. Получается, что суд мы выиграли, а толку?
Официально
TUT.BY направил запрос в адрес первого заместителя председателя Мингорисполкома Федора Римашевского, который в том числе курирует и жилищную политику. Когда получим ответ — опубликуем.
По документам Юлия Эзау и Елена Власенкова, в девичестве тоже Эзау, владеют долями в частном доме по улице Урицкого, 15. Но вместо жилища, в котором они родились и выросли, теперь стоят бетонные опоры эстакады. Над головой вместо крыши — плиты перекрытия моста, по ним с грохотом несутся автомобили.
Эта запутанная история началась более десяти лет назад со строительства новой переправы через Суру в самом центре Пензы. Объект оказался долгостроем. Проблемы возникли из-за собственников нескольких домов на левом берегу. С каждой семьей мэрия решала вопрос индивидуально — кому-то предоставили квартиры по программе переселения из ветхого жилья, кто-то получил денежную компенсацию. Но история семьи Эзау на остальные не похожа.
— В этом доме мы родились, были прописаны, вышли замуж, жили с семьями, но собственниками не являлись, все было оформлено на отца, — рассказывает Юлия Эзау. — Когда началась шумиха с расселением, он не выдержал и умер. Сразу после его смерти нас с сестрой вызвали в мэрию и предложили не вступать в наследство, а получить две отдельные квартиры в социальный наем с последующей приватизацией. Показали новое жилье, оно нам понравилось, мы согласились.
Но квартиры предоставляла не мэрия, а воинская часть. Она являлась заказчиком строительства моста, и ее руководство было заинтересовано в скорой сдаче объекта. Но прописаться в новом жилье оказалось невозможно. Воинская часть с выдачей документов на новые квартиры медлила, ссылаясь на разные проволочки. Только полгода спустя сестрам предложили подписать договор, но квартиры в нем значились не как социальное жилье, а как служебное.
— Подписывать его мы не стали. Во-первых, мы не являлись сотрудниками воинской части. Значит, у нас нет законных оснований для предоставления нам служебных квартир. Во-вторых, жить на птичьих правах мы не хотели, — объясняет вторая из сестер — Елена Власенкова.
Вынужденные переселенцы стали обивать пороги прокуратуры, мэрии и даже следственных органов. Но воинскую часть вскоре расформировали, а в администрации Пензы сменился мэр и все руководство. И решать проблемы предшественников новые люди во власти не стремились. В итоге сестры Эзау живут в статусе бомжей.
— Даже в поликлинику с ребенком не могли обратиться, так как не было прописки. Нельзя было оформить справку на пособия и другие документы. Спасибо, что в школе в наше положение вошли и не стали придираться к тому, что в графе о месте регистрации у сына стоит прочерк, — вспоминает Юлия Эзау.
А летом 2017 года по решению суда из предоставленных ранее квартир их буквально выставили на улицу. Первый месяц они ютились у соседей с улицы Урицкого, которые вошли в их положение и пожалели. А теперь вынуждены снимать жилье.
Все это время мэрия Пензы решать жилищную проблему сестер даже не собиралась
Примечательно, что все это время мэрия Пензы решать жилищную проблему не собиралась. По словам сестер, им даже маневренный фонд не предлагают, так как они не являлись собственниками жилья. Поэтому девушки решили вступить в наследство, пусть и с опозданием. Как выяснилось, отказ от наследства был зарегистрирован незаконно — не были соблюдены формальные требования к процедуре. На этом основании нотариус и восстановила их в наследстве.
Но вместо того чтобы договариваться с собственниками, чье имущество было уничтожено, мэрия подала на них в суд. Как пояснила представитель мэрии в суде Вера Сирякина, собственники вступили в наследство, когда дом и земля уже были переданы в муниципальную собственность. На момент передачи переговоры велись только с собственниками жилья, с членами их семей никакие договоренности не заключались. Позиция чиновников понятна: нет дома — нет проблем.